Бессо относился к воспеванию мантры очень серьезно, и, когда увидел в моем лице подлинного энтузиаста и последователя, сразу же приободрился. Так, длинными осенними вечерами, после 16 кругов, мы обсуждали трансцендентное. Он рассказал мне удивительные истории о том, как проповедовал Сознание Кришны в России, про Вишнупада (который был его инициирующим Гуру, впрочем, как и большинства русских преданных первого созыва), про Ананта Шанти, единственного русского ученика Шрилы Прабхупады, про то, как играл в модном прибалтийском ансамбле с Лаймой Вайкуле и Раймондом Паулсом, про то, как умер один его знакомый от неправильной практики пранаямы, про огромных людей Сатья-Юги, в общем-то каждое его слово я воспринимал как песню, а каждый шаг как танец, да и он был шокирован моим неподдельным энтузиазмом и желанием распространять духовные идеи без ограничения всем и каждому.
Хотя в моей голове была полная каша, и я не мог сложить целостную картину о вайшнавском мировоззрении, тем не менее хаос — это когда частицы витают, и нет главного, и, чтобы его преодолеть, нужно ухватиться за одну частицу, тогда все постепенно начнет выстраиваться вокруг неё. Так вот, этой главной частицей стал Кришна и книги Шрилы Прабхупады, а так же общение с Бессо, к тому же регулярное воспевание маха-мантры и походы в храм. Поскольку я был творческой натурой, то, как вы понимаете, круг моего общения был очень разносторонний, от нью-йоркских гангстеров или, того хуже русских ребят, которые во многом их превосходили по своей безбашенности, до полусумасшедших художников, которые всегда хотели славы и денег, причём прямо сейчас. Была конечно и нью-йоркская русскоязычная тусовка, как правило ребята и девчонки из Питера и Москвы, которые в лихие восьмидесятые приехали покорить город одиноких небоскребов. Я могу сказать что некоторым из них, с материальной точки зрения, безусловно это удалось, но тем не менее корни и ностальгия по родному социуму время от времени заставляла нас собираться на разных вечеринках, где, порой, происходили различные чудеса, которые достопочтенным читателям могут показаться слишком банальными.
Тем не менее, после принятия Сознания Кришны мой круг резко разделился на два типа людей, те которые подумали, что уже полностью сошел с ума и приписали это к передозам, и другие, которые подумали что еще не полностью сошел с ума и в моих проповедях есть какие-то рациональные зерна. В итоге первые очень быстро отслоились и исчезли из моей жизни, за что я очень благодарен Господу и Его преданным, а вторые в той или иной степени разделяли мои бесхитростные трансцендентные взгляды и были привлечены кто прасадом, кто общением, а кто просто чувством внутренней защищенности. Часть из таких друзей были противоположного пола, и погрузившись в духовную практику на какое-то время инстинктивные синдромы затрагивали мое сознание в самой малой степени, это не то чтобы я стал освобожденной душой, я просто был слишком захвачен собственными духовными открытиями и постижениями. Это еще раз подтверждает общее правило, что с вожделением, жадностью и глупостью можно бороться только искренней духовной практикой. Следует все-таки отметить, что таковое возможно только по милости Господа, и это ни в коем случае не является какой-то стандартной формулой, на которую следует опереться, ведь путь каждого из нас сугубо индивидуален, единственное, что можно сказать с большой уверенностью, что существуют оскорбления, которых нам следует избегать, но причина оскорблений – это наша гордыня и цинизм, коих в нас нет недостатка. Кто-то может сказать что некоторая гордыня и цинизм могут быть вполне здоровыми ощущениями, среди которых “я” не хочет становиться стадным животным, но такое возможно лишь только на спуске, а на подъеме только смирение и терпение. Сам Шридхар Махарадж всегда объясняет что низшее должно служить высшему, но не наоборот.
В итоге в нашей компании появился мой брат Сатья, Влада и Лена, Слава, который во времена проблесков сознания был вполне начитанным оппонентом, и еще ряд друзей, близких к Сознанию Кришны, но не настолько, чтобы бросить свои потуги найти счастье в мире материи и одурманивающие вещества, как метод достижения счастья.
По маленькому русскому мирку пробежал слух, о том что, дескать, совсем дошел до ручки, я почувствовал совсем полную свободу ибо тема ни русской когорты, ни, тем более, американского социума, меня уже больше не волновала. Меня тянуло к уединению, изучению писаний, впервые я стал подумывать о том, что “большое яблоко” — Нью-Йорк — не столь уж сладок и привлекателен на вкус, как мне до этого казалось, а материальная жизнь, какой бы гламурной её не пытались делать пиарщики и маркетологи — не более, чем пережёванная жвачка, что была единственной целью школьников в советские времена. Такой школьник даже в своей душе абсолютно не готов расстаться с жвачкой, которую жует неделями день за днем, аккуратно скомкав шарик и приклеив к низу крышки письменного стола на ночь. Просыпаясь, он вновь открывает учебник жизни и начинает писать каракули, надеясь на позитивную оценку, а по вечерам с упоением отрывает припрятанный шарик и пытается высосать радостное ощущение сладкого вкуса, хотя в душе знает, что их уже давно нет.
Так, разотождествившись с социумом, я решил вместе с Бессо отправиться на ферму Шрилы Прабхупады, которая называлась Гита Нагари и находилась в Пенсильвании, в шести часах езды от Нью-Йорка.
К тому же была ещё одна очень веская причина, Бессо должен был навестить семью, ведь его жена с маленькими детьми тоже приехала в Америку, и он, конечно, не мог обеспечить семью средствами для существования, поэтому она, по кришнаитскому блату, пристроилась прислугой к одному кришнаитскому миллионеру, которого звалис Мучукунда, а его жену Лалита. Итак, мое стремление посетить святую обитель и необходимость Бессо навестить семью в далекой Пенсильвании заставили нас подумать о том, что было бы неплохо мотнуться на природу километрах в семистах к северу от Нью-Йорка. Как-раз мне подвернулась удача, я сумел за 500 долларов приобрести у одной моей знакомой подержанный Додж полу-спортивной модели. У неё умер от рака бойфренд, с которым они лихо впаривали на улицах китайские поддельные сумки аля Шанель и очки аля Жан Поль Готье, и рулить тачкой оказалось некому. Убитой горем от утраты друга, ей хотелось продать всё то, что напоминало о былой любви.
Так что транспортное средство свалилось по милости свыше можно сказать почти что с неба, чтобы не быть богохулом, могу только сказать "свято место пусто не бывает", и вот, я уже сидел за рулем спортивного Доджа вместо утраченного друга, а вместо знакомой сидел Бессо и Сатья на заднем сиденье. Мы мчались за пределы Нью-Йорка навстречу трансцендентному, а большое яблоко с типичным висевшим над ним смогом выхлопных газов оставалось позади.
You need to be authenticated user to post comments
No posts here yet