Я не антисемит, мне даже нравится порой имитировать одесский еврейский говор, например: “Хлеб имеет место быть?” Но оказалось так, что, когда закочилась эпоха расцвета ИСККОНа и начался застой, преданные с фешенебельного Манхэттена переехали в негритянский район Бруклина, где купили здание бывшей синагоги. Само по себе здание было, конечно, классное, ничего не скажешь. Но райончик оставлял желать лучшего, поэтому я был несколько удивлён, когда нам пришлось сесть на метро и мотнуться в Бруклин.
Первое, что я почувствовал, войдя в храм — запах прасада: аромат топленого масла гхи, пряностей и ещё какого-то тонкого элемента, неразличимого для грубых человеческих чувств.
Бессо сказал:
— Давай сначала зайдём в алтарную. Вот здесь нужно снять обувь, а когда зайдешь внутрь, сначала нужно поклониться Прабхупаде, потом — Божествам Радхе-Говинде.
Я последовал за Бессо в храмовую дверь и оказался в полумраке. В достаточно приличном зале без окон было всего несколько человек, которые созерцали высвеченный алтарь и тихонько повторяли мантру. Напротив алтаря в конце зала была прекрасная резная вьясасана, где молча сидел Шрила Прабхупада. Бессо распростёрся перед великим Гуру, и я последовал его примеру.
Затем я увидел на стенах картины — те самые иллюстрации из Гиты и Шримад-Бхагаватам, только не принты, а настоящие масляные оригиналы. Они были подсвечены специальной подстветкой и завораживали своей магией и красотой. Казалось, что персонажи вот-вот начнут двигаться. Многие сюжеты были мне неизвестны, но я был ошеломлён их реалистичностью и божественностью. Больше всех мне запомнился Нрисимхадев, разрывающий демона Хираньякашипу.
Картин было много, но Бессо оторвал меня и сказал:
— Давай подойдём к алтарю.
Я был глубоко шокирован внутренними переживаниями и чувствовал, как по телу бегают мурашки, и меня захватывают волны каких-то волшебных ощущений. Я ничего не смог ответить, просто кивнул в ответ, успев лишь промямлить: “Да, конечно”.
Последовав за Бессо, словно несмышленый ребенок, я оказался у алтаря, и вдруг произошло чудо. Повторяющие мантру встали, воскликнули “Джай!” Заиграла неземная музыка “Говиндам ади-пурушам”. Появился пуджари, одетый в белоснежное дхоти и чадар на голое тело, зазвенел колокольчик и открылись двери алтаря. Я увидел Радху и Говинду, столь глубоко любимых Шрилой Прабхупадой. Они были прекрасно одеты в богатые, сверкающие серебром и золотом одежды, расшитые драгоценными камнями. Божества были украшены гирляндами из живых цветов, Их лица были исполнены любви и сострадания, и на какую-то тысячную долю секунды я почувствовал, что они живые, но ум тут же опроверг это сердечное чувство, стал говорить: “Так они же мраморные”. Но и ум не смог выдержать напора красоты и вслед за чарующими звуками “Говиндам ади-пурушам” устремился за взмахами чамары и веера. Запахи благовоний окончательно опьянили меня, а капли воды, которые попали мне на голову во время пуджи, показались мне эликсиром бессмертия. Я даже не представлял, что человек может ощутить такое блаженство от того, что его кто-то просто обрызгает.
Так я наслаждался всем сердцем, созерцая облики нью-йоркских Божеств, а Им наверное было очень прикольно смотреть из алтаря на мою глупую ошеломленную физиономию. Но судя по всему, Они были уже привыкшими и оставались величественными и безмятежными.
Не могу вспомнить сейчас, сколько времени длился мой первый даршан. Скорее всего, мы покинули алтарную сразу после вечернего арати и попали в сказочный мир храмового магазина. Там было буквально все, от Божеств до кхантимал из Туласи в золоте и серебре. Книги, одежды, украшения, индийские плакаты, открытки — все это было прекрасно представлено, поэтому я даже не знал, с чего начинать. Бессо достаточно быстро собрал для меня комплект молодого бойца, в который помимо четок и кхантимал, входил ещё и мешочек. Он показал мне, как засовывать руку в мешочек и вытаскивать палец. Это было немножко смешно и щекотно, но мешочек мне сразу же понравился, и я подумал: “Прикольная штука, здорово они придумали”.
You need to be authenticated user to post comments
No posts here yet